Древний Маяк

Тяжело переступать границу, Мизеракль была умна и понимала, что еще вот-вот, и ситуацию уже нельзя будет изменить. Стихия жизни подхватит, дальше будут последствия, и последствия страшные. Но если придется жить тем кошмаром, которым живет Вольфганг, она тоже будет так жить. Здесь не будет полутонов. Станет такой же, какой он. Ведь не принесло ей счастья то, что она была хорошей, благородной, борющейся за неведомые идеалы. Теперь есть четкая цель, за которую стоит бороться.
- Тебе нужен план? - эльфийка грустно улыбнулась. У нее в голове нарисовался не четкий, но вполне определенный план. - И Рейлин, и повелителю можно предложить то, что они ценят куда больше, чем вольности. Для Рейлин - это дорогое в обмен на необходимое тебе, а повелителю - в обмен на благоволение. К сожалению, я не знаю, что это. Но это лишь вопрос знаний.
Последовав примеру барона, Мизеракль поправила плащ на плечах и отряхнула с него пыль. В голове свистел ветер и не приходило ничего толкового, чтобы выбраться из той каши, в которую они угодили. Как сделать их взаимоотношения, просто возможность находиться рядом - нормальным для всех? Да, для этого необходимо благоволение Императора.
- Ты думаешь, я испугаюсь и отступлюсь? Или ужаснусь... - эльфийка вздохнула, поправляя серебряный обруч на голове. - Нет. Я прекрасно знала, кто ты, когда говорила, что люблю и останусь рядом.
Бросив небрежный, мягкий взгляд на Вольфганга, девушка поправила складки на плаще, после чего подошла к нему и взяла его лицо в чашечку ладоней.
- Все будет хорошо, я готова ко всему. Но сначала надо все обдумать и решить, что нам больше необходимо. Императорское счастье или Вольности. Ты соединяешь эти две цели, а если разделить... Чего еще хочет его величество также сильно, как Витару?

Вопрос, что называется.
Вольфганг снова обнял девушку, утопая во взгляде изумрудных глаз. Помедлил пару мгновений, обдумывая услышанное.
Странно, что они вообще могут понимать друг друга. Ведь влечение – это одно, а желание добиться общего результата – совсем иное. Их разделяет так много, и, казалось бы, ничто не сможет надолго соединить.
Выходит, случается иногда невозможное?
-Сразу всё решить не удастся. – Пальцы барона сомкнулись на запястьях эльфийки, потом он отвёл её руки, скользнул поцелуем по щеке, вздохнул. – Дело не только и не столько в желаниях Императора, сколько в моей миссии в Витаре. Я послан сюда с конкретной целью. И я либо её выполню, либо нет. Меня никто не просит рассуждать или подвергать сомнению приказы. От меня требуют результатов, именно здесь, в этом долбанном городишке. И если я достану Магнусу луну с неба, то, он, возможно, будет приятно удивлён, но не забудет, что распоряжение усмирить мятежников я провалил.
Капитан застегнул пряжку плаща, кое-как пригладил волосы, что так и норовили выбиться из-под стягивавшего их на затылке шнурка.
-Другой момент, что немедленных результатов от меня, конечно, не требуют. Есть время на то, чтобы прикинуть, что к чему, перевешать сотню-другую горожан и придумать, для чего мне так необходимо присутствие эльфийки рядом. Вариантов может быть множество, главное – выбрать самый правдоподобный.
Для Бешеного Пса всё было просто. Его, собственно, никогда не обучали ставить глобальные стратегические цели. Он зарекомендовал себя отличным исполнителем, он знал, как снискать расположение монарха, недурно ориентировался в придворных интригах, но всё-таки, прежде всего, был нацелен на исполнение конкретной задачи. Он мог импровизировать – но в рамках поставленных условий. Большего от офицера Тайной Службы, пожалуй, и не стоило ожидать.
-Но, - здесь фон Гройэль чуть слышно хохотнул и тихо добавил. – Повелитель будет рад, если ты пришлёшь его повару мешок какао-бобов. Он, видишь ли, любит горячий шоколад, а из-за войны случаются перебои с поставками какао.

- Ты мыслишь, как солдат, мой дорогой капитан, - поцеловала в щеку Вольфганга эльфийка и рассмеялась. - Тебе только кажется, что для благоволения Императора нужно добиться поставленной задачи. На самом деле, если создать ситуацию или видимость ситуации, что есть угроза для Империи, куда более серьезная, чем проблема в Витаре, решить ее в пользу его величества, согласись, ему будет приятно.
Девушка улыбалась, глядя на барона. Она уже для себя все решила, теперь облегчение сменилось азартом и желанием помочь своему возлюбленному. Несмотря на солидный возраст, Мизеракль выглядела временами крайне несерьезной. Но идея была отличной, как казалось ей.
- Я думаю, что знаю, как решить обе наши проблемы. Хотя сама идея по себе крайне кощунственна и рискованна, - эльфийка нерешительно куснула губу, но все-таки продолжила говорить, - Мне кажется, я знаю, как оставить меня при тебе совершенно оправдано и обеспечить тебе благодарность Императора. По твоему мнению, он будет тебе благодарен, если ты раскроешь заговор внутри Империи?
Звучало дико. Но это была, на взгляд Мизеракль, одна из задач, которые выполнял барон. Он был капитаном Тайной Службы, который следил за тем, чтобы власть Императора не померкла. Подавлял бунты. Значит, надо устроить бунт или придумать бунт, в сравнении с которым творящееся в Витаре показалось бы мелкой неурядицей. К тому же эльфийка догадывалась, что раскрой их авантюру Император, она ему придется по вкусу.
Мизеракль внимательно смотрела на барона, не зная, продолжать ей рассказывать свою задумку.

В этом мире многое кощунственно. Всё зависит от того, что ты считаешь ценным именно для себя. Отчего-то барону казалось, что Мизеракль не предана так, как он, ни Империи, ни лично её правителю. Поэтому что допустимо, что нет – решать ему.
Вольфганг прошёлся по каменному полу. От двери к окну и обратно. Неторопливые, размеренные шали, будто он просто прогуливался в надежде скоротать время.
-Заговор – это неплохо. В том смысле, что, раскрыв его, действительно можно порадовать Императора. Но ты говоришь либо слишком много, либо слишком мало. Излагай дальше.
Бешеный Пёс не знал, согласится ли с эльфийкой. Даже боялся предположить, будет ли возможным для него воспользоваться её планом. По одной простой причине – он ведь и понятия не имел, на что способно это существо, прожившее куда дольше, чем он, и имевшее ещё, опять же по сравнению с ним, неограниченный запас лет впереди.
Может, действительно, не зря церковники считают их нечистью? Соблазнить, заставить сомневаться, предложить выход... Классический вариант искушения.
Мысль, в общем-то, была дельной. Но какой-то очень уж отстранённой. Будто по крупному счёту Вольфганг соглашался с таким раскладом, и его ни чуть не тревожил тот факт, насколько это было неправильно с точки зрения официальной морали.
Вешать заложников тоже неправильно.
Он стоял возле выхода и ждал ответа. Что бы ни сказала сейчас Мизеракль, барон был готов выслушать, взвесить и рассудить, насколько это ему подходит. Без лишних эмоций, иллюзий и предубеждений.
Сейчас была не та ситуация, чтобы быть слишком принципиальным.

В бирюзовых глазах Мизеракль зажегся озорной огонь. Она с пылкой улыбкой смотрела на Вольфганга. Неизвестно, что именно ее подталкивало к такому решению - придумывать план против всех. Но единство, к которому они могли придти, радовало.
- Моему законному присутствию рядом с тобой препятствуют постулаты церковников, - горячо воскликнула эльфийка. - Значит, надо сделать так, чтобы уверенность в церкви пошатнулась. Серьезно пошатнулась. Если нам это удастся, то присутствие еретички рядом с капитаном Тайной Службы покажется не таким уж страшным преступлением. Ко всему прочему, мне почему-то кажется, что ты не будешь против ограничить их власть. Это не уничтожит их, но позволит на некоторое время сдержать. А может и вовсе убрать.
План был крайне рискованный и авантюрный. Можно было приобрести очень много, но и потерять немало. Рисковать приходилось всем. Правда, следующие слова не дались Мизеракль так легко, как предыдущие. Это было обязательное приложение к задуманному, так как девушка всерьез решила помогать своему возлюбленному.
- А если взять Рагар и найти хорошего мошенника, он подделает вольности. Главное, кто первый сообщит о своей победе. Ты объявишь, что вольности найдены. И никто не станет опровергать это. Мятежников всегда можно обвинить во лжи. Ничего нельзя доказать, разве что Рейлин... - Мизеракль умолкла и с вопросительной улыбкой посмотрела на барона. Ей было интересно, что он скажет. Согласуются ли ее мысли с его мыслями.

-Подделка может выясниться только в том случае, если Рейлин предоставит нам подлинники. Но вероятнее всего, она этого не сделает. В любом случае, пока что мы её контролируем. И если она станет опасной... – барон не договорил и весьма выразительно провёл большим пальцем себе по горлу.
По поводу церковников он не спешил отвечать. Не будь его собеседница эльфийкой, не окажись она сейчас на витарской земле вне закона, фон Гройэль не стал бы выслушивать ничего подобного, поскольку не был бы уверен, что это не провокация. Но сейчас можно было не опасаться попыток сдать его всё тем же монахам, вызвав сначала на откровенность. К мнению женщины её расы они точно не станут прислушиваться.
-На словах всё получается просто, - наконец, проговорил капитан Тайной Службы. Действительно, Мизеракль была права – ограничить власть инквизиции было бы полезно. В конце концов, какая разница, что приносит пользу Империи – благочестие или колдовство, верность церковным идеалам или союз с чародеями? Главное, чтобы польза была ощутимой. А стремление монахов навязать свои правила давно уже вызывало недовольство среди придворных. Правда, недовольство это было тайным, молчаливым и пока что совершенно безрезультатным. Да и, кстати говоря, в набожность Магнуса II Вольфганг тоже не особенно верил. Всё так, он порой опирался на Орден, пользовался его влиянием, но ведь с его помощью легче держать народ в повиновении. И если бы свести деятельность инквизиторов к тому, чтобы сохранять страх в сердцах простолюдинов и почтение по отношению к власти в их умах, если бы сделать монахов всего лишь покорным орудием, то... да, так жить стало бы куда приятнее и проще. – Уверенность в Церкви должна пошатнуться лишь у Императора. Да, в общем-то, что бы мы ни планировали, он сам не допустит громких скандалов. Дальше Тайной Службы никакие сведения всё равно не пойдут. И для того, чтобы Магнус пришёл к желательным для нас выводам, ему нужны факты. И факты эти должны касаться одного – стремления церковников контролировать власть в Империи.
Бешеный Пёс погладил бородку, что являлось у него признаком глубокой задумчивости, неторопливо прошёл к окну и уселся на холодный каменный подоконник. Камень здесь потемнел, раскрошился от времени.
Получше закутался в плащ, что защищал от порывов морского ветра.
-Здесь нужно отыскать... – Вольфганг осёкся, замолчал. Потом усмехнулся. – Соорудить доказательства, компрометирующие не того или иного инквизитора, а систему в целом. Есть какие-то конкретные предложения?

- Зачем всю систему? Такое не сооружается за один день, - эльфийка подошла и положила голову на плечо Вольфгангу. Сейчас в ней проснулась нежность. Она вспомнила, что еще недавно так сильно ненавидела этого человека, что готова была убить. А теперь вот все иначе.
- Знаешь, есть такая поговорка, рыба гниет с головы, а чистят ее с хвоста. Надо скомпрометировать только верхушку. И система рухнет сама по себе. Точнее, во-первых, Император истребит главенствующую шушеру сам, они смогут выбрать других вождей, но прежней веры в орден уже не будет. Как у людей, так и у самих монахов. Скандала не будет... Еще было бы здорово, если б можно было навести на мысль Императора, что власть церкви можно контролировать. Согласись, звучит интересно?
Увлекательно было придумывать целую историю, с помощью которой можно было совершить целый переворот. Мизеракль никогда не задумывалась, хотелось бы ей властовать или нет... Но вот так управлять чужими судьбами в своих интересах... Это ужасно будоражило кровь.
- В целом, надо просто показать, что верхушка Ордена стремится к власти. Может, смешать два плана воедино? Выбрать какого-нибудь молодчика из монахов, не главного, но на побегушках у них. Всучить ему поддельные вольности. Потом отобрать и заставить свидетельствовать против инквизиторов. Мол, это заговор и все такое. Обвинения придумает сам Император, нам лишь надо поднять шумиху. И с чего ты взял, что его величество не захочет скандала? Это в его интересах, если так подумать. Показательный процесс над предателями. Вот что бывает с теми, кто действует против Империи.
Она сейчас фантазировала, по сути, Мизеракль не знала, как приблизить этот план к реальности. Но даже если идея фантастична, можно выбрать из нее зерна истины и на них оформить всю идею. Трезвость мысли была у барона, эльфийка же старалась оперировать полетом воображения.
- На всякий случай, можно им сдать меня, - вполне серьезно произнесла вдруг Мизеракль. - Есть ли что-то компрометирующее, чем связь с еретичкой?

-Было бы забавно познакомить вас с отцом Мартином и попросить тебя соблазнить его, - барон неожиданно рассмеялся. Смех был вполне весёлым, непринуждённым. Словно эта идея действительно его забавляла. – А если серьёзно, - обняв эльфийку, он не переставал улыбаться. Но постепенно улыбка его становилась всё более ироничной. Впрочем, ирония относилась лишь к тем, кого они на данный момент обсуждали. А именно к церковникам. Пожалуй, Вольфганг впервые смог почувствовать, что Орден не всесилен. Быть может, сейчас и капитан, и его возлюбленная ошибались, и воплотить намеченное в жизнь не удастся. Однако само осознание того, что они могут как-то изменить ситуацию, переделать её под себя, давало и перспективу и цель. И стремление как можно скорее взяться за дело. - Если серьёзно, Вольности нам надо подделать самим, и использовать их как главный козырь. А вот кого-нибудь из подручных нашего инквизитора было бы неплохо убить при задержании... На нём ведь не написано, что он монах, верно, если он не наденет рясу? И если бы он нарушил комендантский час и не отреагировал на требование патруля остановиться, то... – Бешеный Пёс многозначительно замолчал. А потом, выждав мгновение, продолжил. – И когда обыщут труп, найдут какое-нибудь компрометирующее послание. От одного инквизитора другому. Может, и их главе. Текст нужно будет весьма тщательно продумать. И это я сделаю. Но тут возникает ещё один вопрос – где взять человека, который смог бы виртуозно подделать эти два документа?

Мизеракль испытывала странное возбуждение, которое походило на страх и веселье одновременно, а скорее всего - на смесь очень различных чувств. Это заставляло ее трепетать и соображать еще быстрее обычного. Положив голову на плечо, эльфийка поймала себя на ощущении, что ей хочется засмеяться. Все казалось нереальным.
- Знаешь, надо все продумать, прежде чем действовать. Чем сложнее будет задумка, тем сложнее будет ее раскусить. Она должна подкрепляться доказательствами, которые не вызовут сомнений, - заговорила Мизеракль, когда Вольфганг предложил свою идею. - С монахом я не согласна. В таком случае, могут обвинить тебя. Или твоих людей. За подлог. Это будет провал, а при следующей попытке инквизиторы будут полны подозрений и не замедлят обвинить тебя. Никаких "если" и "может быть". Ни у кого не должно возникнуть вопросов по поводу обвинения. Оно должно шокировать, привести в возмущение и пробудить желание людей наказать их.
На некоторое время девушка умолкла. Она продолжала обдумывать эту идею и проблему с вольностями. Медленно выдвинула эльфийка достаточно абстрактную идею:
- Нам нужен настоящий мошенник. И тот, кто видел вольности. А также нужно знать, кто еще видел их. Вот тогда да, понадобится виртуозность. А если их видели только витарцы, виртуозность не нужна. Они могут сколько угодно твердить об их поддельности. Им никто не поверит. Это будет победа, в которую поверят все, кроме них.
Подняв голову с плеча барона, Мизеракль нежно поцеловала в его щеку и вдруг легонько толкнула в плечо:
- Кстати, по поводу инквизиторов и меня. Я вовсе не собиралась никого соблазнять! - девушка нахмурилась. - Неужели ты думаешь, я стану из-за всего этого прыгать в чью-то кровать, кроме твоей? Вообще, я имела ввиду как раз иное, полностью противоположное. Каково было бы знать ордену, что их верхушка насиловала несчастное создание. И что их предубежденность к эльфам носит несколько иной характер, - эльфийка усмехнулась. В этом она инквизицию Империи с удовольствием обвинит. - Сначала конечно лучше обвинить их в противодействии власти. А затем взять в свидетели их жертву, которая обвинит в насилии. Это будет уже богохульнических провинностях.

Зверь чувствовал добычу. Демон, который сейчас проявлял себя, жаждал крови. Та кровь, которая была пролита в подвалах Ратуши, не могла удовлетворить его. Инквизитора эта Тварь не посмела тронуть, а вот у того, кто ее освободил, была совершенно не вкусная, даже отвратительная кровь!

Ему было совершенно безразлично, кто будет его следующей жертвой. Может быть он и ушел бы из города, стал свободен от надоевшего подвала, но в нем была кровь бывшего мэра, а она жаждала мести и наказания обидчику.
Поэтому демон шел по его следам.

Недалеко от входа в маяк он издал рык, предупреждая о своем присутствии. Трудно сказать, на что был похож этот звук: вой, рычание…., те кто слышал в ночной тишине его, холодели от ужаса…

-Как говорится, всё гениальное просто, - не спеша, проговорил фон Гройэль. Он обернулся в пол-оборота к окну, и мог теперь видеть, как волны набегают на каменистый берег, с шумом обрушиваясь на древние стены маяка. Не появись он, Вольфганг, в этом портовом городе, вся его жизнь пошла бы совсем по-другому. А он поначалу считал это задание если не рядовым, то, по крайней мере, подобным всем тем, что уже успел выполнить за время своей службы Империи. Разве что усмирение витарского сопротивления казалось более важным, чем все прочие задания, для самого Бешеного Пса. Ведь в случае успеха он мог надеяться получить в жёны императорскую дочь... В общем-то, каким бы честолюбивым человеком ни являлся барон, здесь его нельзя было обвинить в стремлении породниться с правящей фамилией и в будущем занять трон. В том смысле, подобные перспективы не могли не кружить голову, однако, о золотоволосой Гретхен барон мечтал совсем не поэтому. И, пожалуй, присутствие рядом эльфийки ничего не меняло. Та страсть, что он питал к нынешней возлюбленной, отнюдь не мешала ему чувствовать упоительно-трепетную нежность к далёкой принцессе. Скорее одно дополняло другое, и его прочное положение при дворе делало ещё желаннее эту преступную в глазах общества связь...
-Так вот, я не согласен, что сложный план более надёжен. Истина должна быть на поверхности, у них под носом, и именно тогда отыскать её будет сложнее всего. Теперь по пунктам... Первое, мы должны обвинить инквизиторов в измене государственным интересам Империи. Далее, отыскать Вольности. Точнее говоря, подделать. А уж потом обвинить их в домогательствах по отношению к эльфийке...
Договорить Вольфганг не успел. Рычание зверя раздалось совсем близко, и он стремительно поднялся с подоконника, откинув при этом полу плаща и выхватив из ножен меч.
Что за глупости? Какие звери, крупнее обычного волка, могут водиться в здешних лесах? Да и потом волк вряд ли забредёт в город.
В императорском зверинце барон видел и тигров, и львов, но встретить кого-либо из них на здешних улочках казалось просто невероятным.
Послышалось?
Между тем, капитан Тайной Службы привык доверять тому, что видел и слышал, поэтому, должно быть, он до сих пор и оставался жив.
В Витаре, похоже, оборотни не редкость.
Последняя мысль, наполненная невесёлой иронией, заставила барона осторожно направиться в сторону двери, держа оружие наготове.
-Постарайся находиться позади меня, - последнее распоряжение, отданное безапелляционным тоном, будто он разговаривал с кем-то из своих солдат, было адресовано Мизеракль.

- Истина и так на поверхности, - заметила Мизеракль с легкой улыбкой. - Но делай, как знаешь и как считаешь лучшим.
Она решила ограничиться этими словами. Стоило ли настаивать на своем? Не время и не место. Иногда эльфийка была ужасно упряма, но демонстрировала это не так уж открыто, просто делала по-своему.
- Обвинения, связанные со мной, это план на крайний случай. Государственная измена - достаточное основание для бури, - добавила Мизеракль после некоторого раздумья. Она не хотела нагнетать обстановку, когда сыплется слишком много шишек, то всегда может возникнуть мысль, что это не случайность. Девушка чувствовала, что перебор в таком случае тоже будет излишним.
Долго размышлять ей не дали. Рык, раздавшийся снаружи, заставил эльфийку вздрогнуть. И когда барон направился к двери, она решила не медлить. А уж тон, приказной и неприемлемый, только подстегнул ее. На секунду Мизеракль пожалела, что у нее с собой нет лука со стрелами. Дальняя атака могла пригодиться. Однако чего нет, того нет.
Как знаток леса, эльфийка по рыку определила, что это вряд ли кто-либо из диких лесных жителей. Вряд ли волк, но точно кто-то ему подобный. И страшный. На приказ девушка решила отреагировать по-своему. Она поднялась на этаж выше и выглянула в маленькое окошко, похожее на бойницу. Взору предстал зверь, который и в кошмарах не приснится.
- Вольфганг, это необычный зверь! Будь осторожен, возможно, твоего меча окажется недостаточно.
Сразу после этого эльфийка стала шептать заклинание Лесных Пут. Надо было Зверя хоть немного сдержать.

Прошло совсем немного времени, снаружи больше не было не шороха, не рычания – вообще ничего не было слышно. Зверь или ушел, или затаился. Вот тут-то можно и перевести дыхание, но…

Как это получилось, человек и эльфа не смогли понять, может быть Зверь знал дорогу, проход в старый маяк которые они не нашли? А может быть, просто нашел лазейку? Совершенно неожиданно, даже для девушка, которая великолепно слышала, да и видела, зверь очутился у них за спиной, да и так близко, что можно было почувствовать его дыхание.

Зверюга смотрела на эльфийку, потом на барона и обратно, из пасти капала слюна и хвост бил бока. Все тело было в напряжении, вот-вот прыгнет, вот только кто из них будет первой жертвой?

Предупреждение было кстати. Несмотря на то, что оно не удивило барона – он отчего-то внутренне был готов к тому, что поблизости околачивается очередной оборотень – но всё-таки дало возможность с толком использовать те несколько мгновений, когда зверь пробирался в помещение маяка.
Вновь расстегнув пряжку, Вольфганг скинул плащ и, держа его в левой руке, хотел было шагнуть наружу, чтобы воочию убедиться в правоте Мизеракль. И вдруг он услышал шумное дыхание у себя за спиной.
Каким образом столь огромная тварь сумела появиться здесь так ловко и бесшумно, оставалось лишь гадать. Впрочем, на раздумья времени как раз и не было.
Грёбанный городишко и чёртовы ублюдки, его населяющие! Сжечь всё на хрен – и никаких тебе проблем.
Да уж, в столице никому не пришло бы в голову, что, прогуливаясь ночью, можешь столкнуться с таким вот существом. Однако думать о столице Империи и тамошних нравах тоже было не самым удачным выходом из данной ситуации.
Капитан резко обернулся лицом к оборотню, одновременно с этим стараясь набросить ему на морду плащ, чтобы тот хотя бы на миг потерял ориентацию в пространстве. Оставалась вероятность того, что тварь неплохо ориентируется и по запаху, но тут уж поделать ничего было нельзя.
Суще6ство было близко, так что промахнуться казалось сложным. Да и промедление явно стало бы весьма опасным. От такого зверя вряд ли убежишь.
Так что Вольфгангу выбирать не приходилось. Всё происходило почти моментально и со стороны выглядело примерно так. Разворот на сто восемьдесят градусов, бросок плаща и следом за этим – выпад вперёд правой ногой и колющий удар мечом. Ориентировочно барон хотел попасть в шею, в область сонной артерии. Правда, не мог быть точно уверен в том, как именно устроена подобная тварь.

Мизеракль почти не дышала, держа в боевой готовности кинжал. Принюхиваясь, как лесной зверь, она чувствовала запах шерсти и чего-то постороннего, чуждого. Эльфийка еще не знала, каков будет этот зверь, но догадывалась, что смертельный исход вполне вероятен. Она почти закончила заклинание, когда зверь появился за спиной у барона. Охнув, девушка слетела со ступенек и замерла на середине лестницы. Несколько секунд она взирала на создавшуюся ситуацию, а когда Вольфганг рванулся на зверя, Мизеракль почти выкрикнула последние слова заклятия.
Разрушая каменный пол, отовсюду поползли ветви и ростки, сначала такие жалкие, а потом они становились все толще, крутились и извивались, как живые змеи. Вместе с броском капитана растения набросились на невиданное животное и обхватили тело, спутались с ногами, окутали могучую грудную клетку.
- Прижмите к полу, - прошипела зло эльфийка, наклоняясь вперед и пригибаясь, как перед атакой. Хотя это и было так, девушка отвела кинжал назад, собираясь прыгнуть.
Растения могучей хваткой потянули оборотня к земле всеми своими силами, а их было немало. Если их хватило на целую команду людей, то на одного зверя должно было хватить.

Увы, перед ними был не просто оборотень, а самый настоящий демон.
Когда из-под пола появились лианы ростков, которые потом превратились в огромные и сильные живые корни, обхватив туловище Зверя, прошло не больше минуты как они вдруг почернели и рассыпались пеплом. Эльфийка почувствовала всю боль которые они могли испытать. Чудовищная сила скинула ее с лестницы и бросила к стене, от смертельного удара о камень ее спасло то, что там валялось какая-то рухлядь, явно ночлежное место для бродяг.
(Кубик. Чет – что-нибудь сломала. 2,4 – руку, 6 – ногу, 8 – два ребра. Нечет – потеряла сознание).
Потом дело дошло до барона. Зверюга не просто увернулась, а еще схватила зубами его меч и… восторженно и довольно урча, схрумкало стальной клинок, оставив в руках у капитана только рукоять. Зверь облизнулся, видимо клинок был лучшей закуской, сам барон предназначался для основного блюда, а эльфийка должна сыграть роль десерта. М вот уже перед самым лицом барона морда зверюги, но… неожиданно эта тварь отступила, принюхалась и стала пятиться, пока не скрылась в темноте. Скоро его дыхание не было слышно и ничего не выдавало его присутствия….

Зверь почувствовал приближение инквизитора и отступил. Только ему известным, путем, который он знал, покинул маяк и скрылся в подземном лабиринте под городом, убегая из города…

Пользователь 'Admin' совершил следующее действие: Выброс кубиков

'"Эх, была не была!"' : 6

НРПГ - Мартина не ждем, играем дальше)))

Было понятно, что с подобной тварью им не справиться. Впрочем, капитан Тайной Службы не собирался сдаваться так просто. Он попытался бы использовать любой, пусть даже совершенно ничтожный шанс. Когда клинок рассыпался под зубами чудовища, Вольфганг постарался ударить зверюгу гардой в нос, отступая при этом ближе к лестнице, чтобы увести хищника подальше от эльфийки. Оставалось лишь надеяться, что падение не причинило той особенного вреда, и что она сможет как-то выбраться на улицу. Однако дальше всё происходило совсем уж неожиданно – существо вдруг перестало атаковать, явно почувствовав какую-то опасность. И вдруг растворилось в темноте столь же внезапно, как и появилось.
По-правде говоря, происходило всё настолько молниеносно, что Бешеный Пёс даже не успел испугаться. Но вот теперь, увидев Мизеракль, что лежала на куче какой-то ветоши, он внезапно осознал, насколько дорога стала ему эта девушка, и бросился к ней, всё ещё сжимая уже бесполезную рукоять меча.
-С тобой всё в порядке? – он опустился на одно колено, склоняясь над эльфийкой и прекрасно понимая, что нельзя терять ни минуты. У них не было ни малейшей гарантии, что тварь вновь не вернётся, причём опять столь же неожиданно. – Нам нельзя здесь оставаться.
Разбираться в ситуации, обдумывать, взвешивать он будет после, если сумеет выбраться отсюда. А пока нужно было действовать. Тем не менее, Вольфганг прекрасно осознавал, что зверь ретировался не спроста. И приходилось лишь догадываться, что же могло так напугать его, когда и магия, и сталь не сумели нанести ни малейшего вреда...

Да, Мизеракль поняла то, что зверь был необычный лишь после того, как наслала лианы на него. Когда все ее тело пронзило боль, у девушки перехватило дыхание. Согнувшись, она почти не почувствовала, как неведомая сила сдернула ее с места и шарахнула об стену. Вспышка новой боли ослепила, но вернула голос. Нечеловеческий вопль вырвался из ее уст, а следом эльфийка со ужасом заметила неестественную кривизну правой ноги, щиколотки. И если остатки чужой силы, породившие болезненные импульсы, почти исчезли, то перелом приносил все новые и новые волны боли. Жмурясь в попытках заглушить какую-либо чувствительность в теле, Мизеракль прерывисто дышала, не замечая, что слезы так и льются из глаз.
Первое, что она сделала, когда подошел Вольфганг, шепотом поинтересовалась:
- Ты цел?
Но судя по тому, с какой живостью он собрался отсюда убираться, ничего существенного.
- Прости... - криво улыбнулась она. Вместо улыбки получилась гримаса. - Кажется я что-то сломала. Нога, посмотри.
С шумом втянув воздух сквозь стиснутые зубы, она задышала еще чаще, словно загнанный зверь. Да, пожалуй, будь она лошадью, подумала Мизеракль, сейчас было бы самое время ее прикончить.
- Быстро не получится. Мне надо исцелиться. Я только хочу быть уверена, что нога действительно сломана. И чтобы ты ее вправил.
Сглотнув, она во все глаза смотрела на барона.

-А ты сумеешь исцелиться? – капитан обеспокоено взглянул на ногу Мизеракль, прекрасно понимая, что идти сама она однозначно не сможет. – Если нужно, я могу отнести тебя в расположение нашей части, и там...
Кстати говоря, идея была неплохой. Чем оставаться здесь, рискуя в любой момент вновь встретиться с внезапно исчезнувшей тварью, лучше было найти лекаря, пусть тот сразу же и догадался бы о том, что девушка, которую ему приходится лечить, не совсем человек. Точнее даже – совсем не человек. Вольфганг на миг задумался, прикидывая, как поднять эльфийку на руки, не причиняя ей лишней боли, и вот тут зазвучал голос инквизитора.
Фон Гройэль вздрогнул от неожиданности, стремительно обернулся – и сразу же до него дошло, что чем спокойнее он себя ведёт, тем лучше. В конце концов, о своих связях офицер Тайной Службы должен отчитываться исключительно старшим по званию. А в данном случае, поскольку он выполнял личное распоряжение Магнуса и являлся без пяти минут его зятем, то исключительно Императору. Какое отношение имеют церковники к его делам?
Сейчас Бешеный Пёс весьма смутно осознавал смысл действий Мартина, однако, было ясно, что прислушаться к словам инквизитора стоит. Лишней прыти, как и лишней агрессии проявлять пока что не следует.
-Всё будет хорошо, сударыня, - с сочувствием, но всё-таки чуть официально проговорил капитан, положил руку на лодыжку девушки и попытался поставить кость на место. При мысли о том, какое страдание он, должно быть, причиняет возлюбленной, у барона на миг перехватило дыхание. Странно, прежде ему доставляла особое удовольствие чужая боль. Теперь всё было совсем не так.
Как кстати появился здесь этот святоша. Будто чувствовал, что мы говорили о нём... Стоп. Уж не его рук дело напавшее на нас существо? От них всего можно ожидать. Особенно после нашей небольшой стычки в подвале Ратуши...
-На меня напали, святой отец в тот момент, когда я встречался со своим тайным агентом из Рагара.
Сглотнув вставший в горле комок, барон всё-таки прояснил ситуацию. И моментально обругал себя за это – его слова звучали слишком похоже на оправдание.

Мизеракль уже хотела фыркнуть. Она была волшебницей, и при том не человеческой, а эльфийской. То есть возможности обучения и развития не ограничены. Но остановило ее сразу несколько факторов, одним из которых было воспоминание о боли. Это было неприятно. Вместо этого девушка пробежалась пальцами по своим ребрам, пересчитав их и определив, что они не сломаны. А вторым фактором было появление незнакомца в черном, высокого и страшного, от которого исходила незнакомая сила и запах. Запах опасного человека.
Вздрогнув, Мизеракль тихо проскулила от боли. При каждом движении ее пронзала страшная боль, которую терпеть молча никак не удавалось. Ко всему прибавился еще и страх, практически ужас. Глядя перепуганными глазами на фигуру инквизитора, она ждала приговора. И наконец он заговорил. И это было слово "вправляй". Мизеракль хотела заглушить боль, она знала такое заклинание, но не стоило использовать арсенал штучек при этом человеке. Вместо этого она постаралась мужественно стерпеть новую боль.
Еще больше эльфийка удивилась, когда инквизитор решил полечить ее. Это было еще то удивление. И на место страха пришла подозрительность.
- Спасибо, - спокойно произнесла она, кладя руку себе на лоб, тем самым покрывая ладонь инквизитора. Взглянув на барона, Мизеракль негромко попросила: - Сударь, если вам не трудно, отнесите меня в безопасное место. В ближайшее время мне надо поспать, и я сделаю это прямо сейчас. Примерно час я буду без сознания, но исцелюсь полностью.
Она стала тихо нашептывать Обновление Природы, быстро и еле слышно, как заговор. Вскоре это был уже не шепот, а ровный шум. И как только он утих, белое, едва заметное сияние, как аура, охватило ее. Эльфийка уснула.

Рейлин стала демоном. Просто замечательно. Теперь уж ей точно не избежать костра.
На самом деле, капитан Тайной Службы видел княжну в образе волчицы. Но на тот момент она совсем не была похожа на зверя, что атаковал их в этих стенах.
И попробуй, разберись, что за чертовщина тут происходит.
Впрочем, разбираться с еретиками и демонами – задача инквизиции, не правда ли? Цель барона – подавить восстание. И оно будет подавлено, так или иначе, не взирая на средства. Но вот слова Мартина явно пришлись Бешеному Псу не по душе.
-Не думаю, что вам удастся свалить побег бывшего мэра на моих людей, святой отец. Могу поспорить, они в любом случае исполнили бы свой долг.
А вот то, что ты упустил Рейлин – очень даже хорошо. Её ведь оставили с тобой для проведения допроса. И вот на тебе – мало того, что пленница, как я понял, исчезла, так она ещё и в виде монстра напала на имперского офицера. Всё это можно будет очень хорошо описать в донесении Императору.
-Я же действительно человек грешный, но я нарушаю заветы Единого лишь для блага империи и ради выполнения воли нашего повелителя. Ему меня и судить, - последнее Вольфганг произнёс уже вслед удаляющемуся Мартину, а затем опустил взгляд на эльфийку. Барон так и находился возле Мизеракль, и вот теперь он был уверен, что девушка спит. Кажется, сон её был спокойным, и боль отступила.
Странно всё получается. Едва ли не намекая на причастность карателей к побегу княжны и почти прямо обвиняя меня в нарушении церковных правил, он всё-таки помог Мизеракль... Для чего?
Всё это предстояло ещё выяснить. А также найти ответ на вопрос – отчего тварь скрылась, почувствовав приближение инквизитора.
Но пока что действительно нужно было как можно скорее очутиться в безопасном месте.
Осторожно подняв девушку – эльфийка показалась сейчас барону необычайно лёгкой – он направился к выходу. Он даже и не подумал о том, чтобы попытаться кое-как накинуть на неё плащ, чтобы ту вновь могли принять за обычную горожанку. Какой теперь в этом был смысл?

>>> Дорога к морским воротам